Александр Сальников "Шарьинская весна"(роман в стихах) |
«Т.М.П. вчера на избирательном участке перед носом изумленных коллег-учителей размахивала нашим изданием «Шарьинской весны» со словами: Вот какие книги нужно издавать!» (В. Овчинников) |
Глава двенадцатая
1 Когда они гуляли, наш Лавров Уже к столице мчался. Он готов Теперь бежать от своего подъезда.
Но я хочу немного рассказать О том, какие чувства испытать Ему пришлось в тот вечер до отъезда.
2 Для этого вернемся чуть назад. Вот наш Лавров на кухне, он не рад, Что Ольга с Пилиным на танцы укатили.
Ну что же тут поделать? Выбирай: Люби или любить другому дай! Здесь третье неуместно. Или - или.
3 Сергей Андреич и желал любить, Да долг ему велел с семьею быть. Лавров хоть и считался ловеласом,
Но, тут - племянница! К тому же, он не знал, Взаимен ли его любви накал: Посмешищем еще не стать бы часом.
4 Лавров грустил: "О, боже, как тут быть? Любить, в конце концов, иль не любить? А вдруг Валерку Оля полюбила?"
Он в руки взял позавчерашний "Труд", И попытался почитать. Но тут Его внезапно муза посетила.
5 Умчавшись в комнату, он в кресло сел, Взгляд бросил в угол, где Рембо висел, Открыл тетрадку, авторучку взял
И стал писать, черкать и вновь писать, И, по привычке, черный ус кусать. И, наконец, он вот что написал:
6 "Не видя журавля, я, как жар-птицу, Так много лет удерживал синицу В своих руках. И вывел с ней птенцов.
И думал я, что счастлив в жизни краткой, Синице отдаваясь без остатка... Но вдруг с небес услышал странный зов.
7 Он звал меня, маня неудержимо. Я голову поднял, не в силах мимо Пройти. И взгляда отвести не мог.
Там, в небе, проплывала журавлица! Тогда я понял: вот моя жар-птица. С тех пор печален стал мой бедный слог.
8 Года и долг зовут меня к синице..."- Писал Лавров, грустя о журавлице. Он доверял бумаге как поэт
Все чувства, музу удовлетворяя И о последствиях, конечно, не гадая, Не видя в том потенциальных бед.
9 Еще строка, еще... почти венец. Но муза улетела и - конец. Не мог ни строчки больше он создать.
И так, и сяк пытался - все не то. А тут Танюшка с книжкою Барто Пришла и попросила почитать.
10 Дочурку на колени усадив, Да на удачу Агнию раскрыв, Нашел он: "Наша Таня громко плачет..."
Прочел про этот громкий Танин плач, Потом, - про "Мой веселый звонкий мяч", Потом - как мальчик на лошадке скачет.
11 Потом еще прочел стишочков пять И предложил дочурке погулять. Та, согласившись, весело умчалась
С сестрой во двор. Их крики за окном В тот вечер долго слушал старый дом. Лавров скучал. Ему вдруг показалась
12 Смешной затея с выездом в столицу: "Что мой приезд? Он лишь на единицу Поднимет счет наплыва графоманов
В богемную Москву. Ее и так Заваливают кипами бумаг, Стихов пудами, тоннами романов.
13 Пробиться в этой толще - гиблый труд. Нет имени, протекции - сотрут! Кто я такой? С каким я лезу рылом
В калачный ряд?.. Но, боже, как узнать, Вдруг да смогу вершину эту взять, И влезть в какой-нибудь журнал без мыла?.."
14 Посомневавшись в гении своем, Потом поужинав с женой вдвоем, Поговорив притом о пустяках,
Лавров, в конце концов, собрался в путь: Ведь надо же пробиться как-нибудь, Чтоб вовсе не остаться в дураках.
15 Он вышел раньше, чтобы одному На воздухе поразмышлять ему О творчестве, о призрачной столице,
О Кистеневой Ольге, о жене... Еще о том, о чем не стоит мне Упоминать. Он шел, смотрел на лица
16 Шарьинцев встречных и не видел лиц; Не слышал голосов вечерних птиц - Певцов любви, свободной дикой воли, -
Не замечал Лавров мой красоты Природы летней: запахи, цветы... А мне все это дорого до боли:
17 Шарьинских улиц свежая листва, Их прибранность, заметная едва; Неторопливость времени и действа;
Неспешность жизни… да убогий быт, Что вечно и печалит, и смешит; Да горожан лихое лицедейство...
18 Шарья, Шарья, мой милый уголок, Тебя я возродил бы, если б мог. Сегодня ты запущена, уныла.
И бедной нищенкой в отрепьях у ворот Встречаешь ты уже который год. Но, помню я, что не всегда так было.
19 Здесь и сейчас красивые места, А раньше... (только память и чиста). Шарьинка с Кринкой - дивные речушки -
Притягивали, как морской курорт. Тут ежедневно отдыхал народ. Вода - стекло! На дне видны ракушки,
20 Рыбешка мелкая. И часто вдоль реки И летом, и зимою - рыбаки... Теперь речушки эти - вонь, мазута,
Густая жижа, что течет по лугу, Впадая в нашу бедную Ветлугу... Довольно памяти, прошла ее минута! |
|