Глава двадцать четвертая

1

Еще трясясь в купе "Сибиряка",

Да глядя на густые облака,

Лавров все думал о своем видении:

"Что это было? Лишь случайный сон?

А, может быть, неведомый закон

Природы, приносящий вдохновение,

2

И гениальной мысли чистоту,

Что позволяет выйти за черту

Земного бытия, где и пространство,

И время - лишь забавная игра;

Где все едино: завтра ли, вчера -

Все день один, все то же постоянство

3

Мятущейся души?.." Лавров вздохнул

И на соседа по купе взглянул.

Тот ехал в Киров с маленьким сынишкой.

Мальчишка все капризничал, не спал,

Просил отца, чтоб книжку почитал.

Тому пришлось утешить сына книжкой.

4

Лаврова привлекло лишь то одно,

Что мальчик вдруг открыл "Бородино"!

"Возможно ли простое совпаденье?"

Лавров на книжку искоса взглянул.

Тут Лермонтов с обложки подмигнул

И вновь застыл уже через мгновенье.

5

"Что это, что? Мне б не сойти с ума

От этих мыслей! Фрейд писал тома,

На сны и сексуальность опираясь.

Что мог бы он об этом мне сказать?.."

Лавров решил, что лучше лечь поспать.

И тихо лег, и слушал, улыбаясь,

6

Бессмертный стих великого творца.

И не уснул, дослушал до конца.

Лежал и думал: "Лермонтов - мальчишка!

Лишь двадцать шесть, а мудрость старика...

Живи он дольше, так наверняка

Затмил бы Пушкина..." Герой мой шалунишка,

7

Мечтатель, Гамлет русской широты.

Читатель мой, себе позволишь ты

Сравнить двух гениев высокие таланты?

Я б не решился. Для меня табу -

Судить других. Ведь и свою судьбу

Не можем знать. Кого нам взять в гаранты?

8

Лишь бога. Но о вкусах говорить

Я все-таки люблю. Нет, не судить,

А рассуждать о минусах и плюсах.

О вкусах, нам твердят, напрасен спор.

Тогда любой напрасен разговор:

Ведь каждый спор, по сути, - спор о вкусах.

9

Лавров наш детективы не любил.

Но он ведь этим вас не оскорбил?

Толстой, к примеру, не любил Шекспира.

Я не люблю дешевый авангард,

Или, когда поет чужое бард,

И не люблю, когда лукавит лира.

10

А также не люблю я наперед

В стихах деепричастный оборот:

Он смыслу придает витиеватость.

Хотя и сам, признаться, им грешу,

Порой закончить фразу не спешу,

Чем краткости святой снижаю святость.

11

Да, грешен, признаюсь. И мой роман

Еще увидит брани океан.

Приветствую тебя, мой строгий критик!

Уж если ты возьмешься за перо,

Так, верно, не оставишь ничего

От моего романа. Ты - политик

12

Литературы нашей. Что ж, увы,

Политики жестоки. Но правы

Бывают не всегда. Я знаю точно:

Что половина критики - пуста

Почти наверняка. И, как с куста,

Порой мы обвиняемся заочно.

13

Не дочитав романа моего

(Что будет мне обиднее всего),

Сочтут возможным грязью лить из лейки.

Так был гоним... Лимонов, например, -

Российский секс-революционер;

Так чеховскую "Степь" не понял Лейкин.

14

Поэтому признаюсь вам, друзья,

Что критиков побаиваюсь я:

Они способны попусту надуться.

Но их не миновать. Что ж, пусть бранят.

Недаром же в народе говорят:

Была бы книга - критики найдутся.

15

Меня, конечно, станут обвинять

И в подражаньи, и еще, как знать,

Быть может, в плагиате, в рифмоплетстве,

Найдут огрехи в рифме. Или стиль

Мне посоветуют скорей снести в утиль.

И станут упрекать в ужасном сходстве

16

С одним известным всем произведеньем.

Что тут сказать? Возможно, вдохновеньем

Здесь был я чрезвычайно увлечен

И дал вам то, что вышло из души.

Ты обвинять, читатель, не спеши.

Я знал, что я на это обречен:

17

Кто вздумает роман в стихах писать,

Тот вряд ли Пушкина сумеет миновать.

"Онегин" будет возникать повсюду.

Но это и прошу вас полюбить.

Мне - очень нравится. А впрочем, вам судить.

Вы - высший суд и спорить я не буду.

18

Я только одного хочу желать:

О, Господи, позволь мне дописать

Мой скромный труд, дойти до крайней точки.

"Онегин", жаль, не кончен. Но как цел!

И с автором его я б не посмел

Тягаться. Он ведь гений в каждой строчке.

19

Порой я думаю: когда б он завершил

"Онегина", то тем бы совершил

Высокий подвиг! Впрочем, подвиг - мало.

Пред нами верно бы предстал сам бог

В обличии романа. Жаль, не смог

Гомер российский - пуля помешала.

20

И в том ли уж вина моя, спрошу,

Что, как и он, Россией я дышу

И чувствую душой потребность в лире?

А жанр романа, чем же он так плох?

Не подражанье это, видит бог.

Что ж рыться в мелочах, смотрите шире...